АКАДЕМИЯ ВОЕННЫХ НАУК РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Генерал-майор в отставке И.Н.Воробьев, доктор военных наук, профессор;

полковник В.А.Киселев, доктор военных наук, профессор

Осмысливание современного состояния тактики и тенденций ее развития побуждает искать проявление новых закономерностей, являющихся ключом к проникновению в будущее. Эволюция тактики шла и идет через цепь диалектических отрицаний, которые обеспечивают преодоление отживших форм и способов боевых действий, утверждение новых связей, преемственность между старым и новым, и тенденцию в целом поступательного, восходящего спиралевидного движения с повторением отдельных черт прошлого на качественно иной материально-технической основе.

Понять глубинные причины развития тактики можно, только опираясь на общую методологическую базу военного искусства, в основе которой лежат философские категории – законы и закономерности войны: закон единства и борьбы противоположностей, закон взаимного перехода количественных и качественных изменений, закон отрицания отрицания, методы материалистической диалектики, как логический инструмент познания.

Обстоятельного системологического анализа ныне требуют происходящие динамичные процессы в военном искусстве, в особенности тактике. Появление на оснащении армий все новых более эффективных и разнообразных средств вооруженной борьбы, изменение взглядов на характер современной войны и операции повышают значение научно обоснованных, опирающихся на знание и учет объективных законов, рекомендаций по способам подготовки и ведения боевых действий, обучению и воспитанию войск. Выдающийся русский военный теоретик А.Свечин писал, что победит та армия, которая лучше постигнет дух  современного боя.

Богатую пищу для размышлений, научного исследования дает разнообразный опыт конфликтов последних десятилетий, который существенно повлиял на развитие военного искусства. Появились противоречия в оценке этого опыта, которые являются предметом дискуссии и в настоящее время. Одно из них состоит в неоднозначной оценке изменившейся взаимосвязи между стратегией и тактикой.

Анализируя опыт трех широкомасштабных операций с применением суперсовременных видов оружия, проведенных вооруженными силами США: «Буря в пустыне» (1991 г.), «Решительная сила» в Югославии (1999 г.) «Шок и трепет» в Ираке (2003 г.), некоторые военные теоретики пришли к выводу о том, что роль стратегического командования, располагающего такими мощнейшими средствами вооруженной борьбы как крылатые ракеты морского и наземного базирования, ракетно-огневые комплексы точного удара, стратегическая авиация, оснащенная самолетами - «невидимками», новейшие средства РЭБ и др., возросла настолько, что в состоянии предрешать ход и исход крупномасштабной войны при минимальном участии тактических средств.

Не подвергая сомнению возросшее значение стратегии в войне, тем не менее, мы не вполне разделяем подобное заключение, прежде всего потому, что оно сделано исходя из опыта «полигонных войн», когда другая сторона практически не оказывала никакого сопротивления. По-иному могут развиваться военные события в других условиях.

Если предположим, что крупномасштабная война будет вестись между равнозначными по стратегическому потенциалу противниками, она вряд ли закончится одноразовым обменом массированными ракетно-авиационными ударами, а примет напряженный, более или менее длительный характер. И при любом виде проведения операций, будь то электронно-огневые, воздушно-космические и, тем более, наземные наступательно-оборонительные, они  не могут обойтись без тактических действий, которые, возможно, на начальном этапе будут носить вспомогательный характер, но в последующем (когда не исключается применение позиционных форм борьбы), тактика займет подобающее ей место.

В вооруженных конфликтах, подобных двум чеченским военным кампаниям, превалирующее место могут занять боевые действия рот, батальонов, полков (бригад). Иначе говоря, тактические действия могут во многом предрешать исход операций. Это означает, что современная тактика должна быть более гибкой и мобильной, отвечать условиям как крупномасштабной войны, ведущейся с неограниченным применением всех видов оружия, в том числе ядерного, так и региональной и локальной войн и вооруженных конфликтов, ориентирована на борьбу против разных противников. В одном случае это могут быть высоко технически оснащенные, хорошо подготовленные  войска, в другом – обладающие количественным превосходством, в третьем – уступать в боевых возможностях, но иметь  преимущество в ведении партизанских действий.

Разумеется, было бы неправильным в современных условиях призывать к прошлому – руководствоваться постулатом 70-х годов прошедшего столетия, выраженным в книге бывшего министра обороны СССР маршала А.А.Гречко «Вооруженные силы Советского государства», в которой говорится о том, что независимо от того, какими средствами ведется война, тактика остается базой достижения оперативных и стратегических успехов, именно с тактики начинается, тактическими приемами осуществляется и ими завершается претворение в жизнь оперативных и стратегических замыслов»[1].

Ныне с тактики далеко не всегда могут начаться военные действия, и тактика не может расцениваться во всех случаях, как база достижения оперативных и стратегических успехов. Стратегия и оперативное искусство, обладающие самыми мощными средствам борьбы, хотя и не отодвинули «на задворки» тактику, тем не менее, во многом изменили ее место в военном искусстве. Углубилась ее взаимосвязь и увеличилась зависимость решения тактических задач от условий оперативно-стратегической обстановки. Все преобразования в тактической сфере следует рассматривать в строгом соответствии с тем, насколько они отвечают требованиям оперативного искусства и стратегии. Но и высшая командная инстанция не может не учитывать тех глубоких изменений, которые происходят в тактической области.

Следует отметить, что развитие тактики ВС РФ в послевоенное время происходило во многом противоречиво. Период последнего десятилетия прошлого века и наступивший ХХI век можно назвать в этом отношении критическим. С одной стороны, боевые действия во время войны в Афганистане и двух чеченских военных кампаниях обогащались новыми тактическими приемами, присущими вооруженным конфликтам, но с другой – происходил откат в военной теории – не было издано ни одного капитального военно-теоретического труда по тактике, нарушена целенаправленная система боевой подготовки, отлаженная в советский период.

Между тем в зарубежных армиях, прежде всего в США и НАТО, за это время был осуществлен технологический прорыв в создании новых видов вооружения и боевой техники, в особенности в области робототехники, компьютеризации и автоматизации, системы управления информатики, РЭБ, космической системы разведки и навигации, создания оружия, основанного на новых физических принципах. Это создало технические предпосылки для разработки тактики мобильных действий с массовым применением авиационных средств (самолетов, вертолетов, беспилотных летательных аппаратов и др.).

Как вытекает из анализа концептуальных документов США «Армейская перспектива - 2010», «Указаний по стратегическому планированию сухопутных войск», «Дорожной карте трансформации» главная идея в военном строительстве состоит в повышении подготовленности общевойсковых формирований к проведению различных типов военных операций: от борьбы с терроризмом до участия в региональной и крупномасштабной войне, в том числе с применением оружия массового поражения. В основе тактических действий, как отмечается в «Указаниях по стратегическому планированию сухопутных войск», должен лежать принцип «первым увидел, первым принял решение, первым начал действовать и решительно добиваться победы». Иначе говоря, ставка делается на захват инициативы в информационном противоборстве, мобильности действий. Широким фронтом в армиях НАТО идет освоение тактики боевого применения в бою Сил быстрого развертывания (реагирования) и Сил специальных операций.

Как в зарубежных армиях, так и в Вооруженных Силах РФ на современном этапе усугубляются старые и возникают новые противоречия в развитии тактики. Новые способы боевых действий с большими потугами пробивают себе дорогу в практике действий войск. Если проанализировать те же тактические учения НАТО последних лет, то в них превалировали позиционные способы противоборства, методизм и линейность в действиях. Эпицентром противоречий является поиск путей достижения равновесия между бурно возрастающими возможностями ударных средств и не поспевающими за ними средствами защиты, маневра и контрманевра, удара и контрудара, внезапности и контрвнезапности.

В субъективной сфере, какой является искусство тактики, идет постоянное противоборство интеллектуальных качеств командиров противодействующих сторон, состязание войск в боевом мастерстве, соперничество не только оружия, но и способов его применения, систем боевого управления, в творческой изобретательности, направленной на рефлексивное управление поведением противника.

В истории войн были случаи, когда армии, оснащенные более лучшим оружием,  как например, английская армия в Англо-бурской войне (1899-1902 гг.) терпела поражение от слабо вооруженных буров в силу того, что последние нашли более мобильную тактику противодействия англичанам.

На мировой арене в настоящее время между развитыми государствами идет соперничество в совершенствовании вооружения, с одной стороны, а с другой – способов его применения. В области тактики, говоря, словами Клаузевица, осуществляется «расширенное единоборство»[2]. Это находит свое проявление в том, что в бою происходит как количественное увеличение сил и средств, так качественные изменения его содержания, бой становится все более технологически насыщенным, разнообразным. Это уже не бой двух – трех родов войск с каждой стороны, а довольно масштабное вооруженное столкновение многородовых и многофункциональных боевых систем с охватом наземного (морского) воздушного, космического и эфирного пространства.

В Первую мировую войну бой характеризовался как пехотный, кавалерийский, во Вторую мировую войну к этому добивалось – танковый, артиллерийский, противовоздушный, авиационный. В современных условиях  формируется новая модель боя – электронно-огневого, роботизированного, наземно-воздушно-космического, энергетического, информационно-психологического. Под влиянием изменений материально-технической базы существенно трансформируется сама основа боя – наступление и оборона, повышается роль огня, удара, маневра, обеспечивающих действий.

Не столь давно на страницах журнала было внесено предложение ввести в оборот новый термин «тактические действия»[3]. Полагаем, что это весьма своевременно и аргументировано. Бой уже охватывает всю глубину происходящих преобразований в способах боевых действий. Он выступает лишь как часть общего, какими являются тактические действия, представляющие собой новую более емкую системообразующую категорию военного искусства, порожденную войсковой практикой. Хотя бой              по-прежнему остается их стержневой основой, но помимо него, тактические действия включают систему обеспечивающих, специальных и вспомогательных действий. Только в комплексе они отражают современный уровень развития тактики.

Подобный системологический подход к анализу явлений боевой действительности с позиции материалистической диалектики, в частности, ее основополагающего принципа сущности и явления, дает возможность раскрыть всю сложность процессов происходящих во взаимосвязях формы и содержания на современном этапе.

Так, если вести речь об основных видах боя – обороне и наступлении, то происходит глубокое их взаимопроникновение – оборона по своему характеру и содержанию становится наступательной, т.е. при достижении своих целей использует основной арсенал активных тактических приемов, присущих наступлению (дальний огневой разгром противника, неконтактные, дистанционные действия, нанесение решительных контратак, разведывательно-поисковые, ударно-штурмовые действия). Аналогично и наступательные действия в силу увеличения сопротивляемости обороны представляют собой не огульное продвижение с высоким темпом, а чередование атак и эпизодических оперативных пауз, чтобы закрепить занятый рубеж, отразить при необходимости контратаку, обеспечить фланг, подтянуть тылы, восстановить нарушенное взаимодействие и т.д.

Именно в такой форме и происходил чаще всего бой общевойсковых частей и подразделений в Афганистане и двух чеченских военных кампаниях. В этом видится проявление в новых условиях закономерности, когда противоположности (оборона и наступление являются антиподами) на основе диалектического принципа отрицания дополняют друг друга. Создаются объективные предпосылки для утверждения новой формы тактических действий – оборонительно-наступательных с присущими им характерными чертами и особенностями.

Практический смысл подобной трансформации состоит в том, что решение общевойскового командира на любой бой должно предусматривать разновариантность развития боевой обстановки и соответственно создавать такой боевой порядок, систему взаимодействия, управления, всестороннего обеспечения, которые позволяли бы быстро переходить от обороны к наступлению, встречному бою и напротив.

В таких условиях увеличивается роль маневра, в том числе войсковыми маневренными отрядами (группами), рейдовыми аэромобильными десантами, огнем и заграждениями. Вместе с тем повышается уязвимость боевых порядков, огневых позиций, пунктов управления, тылов, коммуникаций, поскольку тыл той и другой стороны превращаются в зону активных боевых действий.

Полагаем необходимым обратить внимание на проявление и такой закономерности общевойскового боя, как своего рода «нивелирование» боевых и обеспечивающих  действий. Тенденция «расширенного единоборства» как раз и предполагает, что в сферу активных боевых действий все более вовлекаются такие виды обеспечивающих действий, как разведка, радиоэлектронная борьба, защитные и маскировочные мероприятия.

Известно, что первым основополагающим признаком любого структурного элемента боя является его роль в решении боевой задачи. Если взять разведку, то она многофункциональна. Одновременно с возрастанием объема и важности выполнения традиционных задач по выявлению замысла и планов противника, определения состояния и боеспособности его войск, расширяются ее функции по повышению эффективности огневого поражения противника, что находит свое воплощение в создании разведывательно-ударных и разведывательно-огневых систем, которые являются одним из важных элементов боевого порядка соединений. Таким образом, разведывательно-боевые действия по своей сущности являются одной из разновидностей тактических действий. Дальнейшее развитие средств разведки будет способствовать созданию системы разведывательно-информационного обеспечения во всех звеньях управления, обнаружения объектов противника с требуемой дальностью, точностью и возможностью передачи данных на средства поражения и пункты управления в реальном масштабе времени. Для достижения этой цели требуется создать единый комплекс разведки, управления и связи разведывательных и специальных подразделений видов ВС, а также унифицированные автоматизированные станции обработки данных и управления комплекса радиоразведки.

Наряду с разведкой все более весомую роль в системе боевых действий играет радиоэлектронная борьба. Она не просто дополняет огонь, удар, маневр, а выступает как самостоятельный элемент боя. Достичь целей тактических действий невозможно без радиоэлектронного подавления систем управления противника, проведения мероприятий радиолокационной маскировки, имитации, дезинформации, осуществления информационно-психологического воздействия на противника с целью введения его в заблуждение. Новой формой РЭБ является нанесение радиоэлектронных ударов по пунктам управления, радиоэлектронным средствам, узлам связи противника. В результате зарождается и получает интенсивное развитие радиоэлектронный огневой бой.

Под влиянием РЭБ усложняется структура поля боя. Ее параметрами являются не только три константы – ширина, глубина, высота, но и эфирное пространство.

Комплексное радиоэлектронное, энергетическое и информационно-психологическое воздействие на противника в сочетании с массированными авиационнно-ракетными ударами, огнем артиллерии, особенно РСЗО, в состоянии парализовать действия противника, сорвать его маневр, снизить боевую активность. Радиоэлектронная борьба осуществляется посредством применения разнотипных средств радиоэлектронного подавления различными способами: постановкой активных и пассивных помех, поражением радиоэлектронных объектов, радиодезинформацией, радиообманом, психологическим воздействием на операторов РЛС противника, созданием заградительных радиопомех.

Отмечается тенденция  применять нетрадиционные, а значит неожиданные для противоборствующей стороны приемы использования сил и средств  РЭБ, изыскивать все новые формы и способы ее ведения, в частности, значительное внимание уделяется разработке таких эффективных средств, как комплексные автоматизированные системы, включающие средства радиоэлектронной разведки и помех, адаптивные системы, самоприспосабливающихся к изменениям параметров подавляемого радиоэлектронного средства противника, освоение передатчиков помех одноразового применения, использование беспилотных летательных аппаратов в качестве носителей средств РЭБ, развитие противорадиолокационных управляемых ракет, изыскание путей и методов противодействия инфракрасным, оптическим и лазерным системам управления оружием. Весьма перспективным является ведение РЭБ с использованием космических аппаратов, создание семейства многофункциональных комплексов РЭБ межвидового применения, в том числе беспилотного базирования, включая технику на новых физических принципах.

Новый подход нужен к определению роли и места защиты войск в системе тактических действий. Есть основания считать защиту как один из составных элементов боя. Ее целью является ослабление воздействия ударов различных средств поражения противника, сохранение боеспособности войск и создание условий для выполнения ими боевых задач.

В современных условиях защита войск становится всеобъемлющей функцией, поскольку она имеет задачей предотвратить губительные последствия возможного применения потенциальным противником, прежде всего, средств массового поражения, а также от всех имеющихся современных видов оружия, включая высокоточное, зажигательное, термобарическое и оружие, основанное на новых физических принципах.

Изыскание путей повышения эффективности защиты ныне идет по ряду направлений: это, во-первых, совершенствование системы предупреждения, оповещения войск о применении противником того или иного вида оружия; во-вторых, выявление и  уничтожение элементов ракетно-управляемых и ракетно-огневых комплексов; в-третьих, принятие мер, повышающих живучесть и защищенность войск путем совершенствования способов боевых действий частей и подразделений, повышением долевого участия огнеметно-зажигательных средств в огневом поражении противника, наращиванием возможностей по маскировке; в-четвертых, повышение эффективности инженерно-технических мероприятий, индивидуальных и коллективных средств защиты, применением радиоэлектронного и аэрозольного противодействия системам поражения противника, использование защитных свойств и возможностей военной техники и фортификационных сооружений, специализированных защитных систем, формирований и заграждений. Сегодня введено такое понятие, как защитно-маскировочный экран в окопах (укрытиях) для боевой и специальной техники[4], применение которого повысит их живучесть. Помимо этого требуется создание защитных конструкций активного действия на средство поражения, позволяющая вызывать либо его преждевременное срабатывание, либо разрушение, либо увод в сторону на безопасное расстояние. Так, защиту от высокоточного оружия и технических средств разведки в инфракрасном, видимом, тепловом, радиотепловом, радиолокационных диапазонах электромагнитного спектра, как полагают специалисты, можно повысить за счет использования многофункциональных радиопоглощающих и радиорассеивающих маскировочных материалов и покрытий, экранирования от радиационного, пучкового, теплового воздействия.

В немалой степени повышению живучести и защищенности будет способствовать совершенствование индивидуальной экипировки личного состава – создание единого комплекса взаимоувязанных функциональных подсистем (поражения, управления, защиты, жизнеобеспечения и энергообеспечения) в целях существенного повышения его боевых возможностей.

Как видно из краткого экскурса, современный этап развития тактики характеризуется особой сложностью и многогранностью, что требует поиска научно обоснованных в системологическом отношении способов решения множества возникающих тактических проблем. Ныне в системе боевой подготовки ВС РФ сложилась такая негативная ситуация, что главным тормозом ее совершенствования являются жесткие финансовые ограничения. Компенсировать недостаток материальных средств, безусловно, невозможно никакими моральными стимулами, которых тоже катастрофически не хватает. Но авторам этих строк доводилось проходить службу в 70-х – 80-х годах прошлого столетия, когда на Вооруженные Силы, боевую учебу отпускалось практически неограниченное количество финансов, материальных средств, и тем не менее тактика стала заметно отставать от требований времени. Хотелось бы, чтобы мы не повторили на новом уровне прошлых ошибок, а они состояли в том, что формализм и казенщина стали в свое время постоянными спутниками предельно запрограммированных занятий и учений и вместо смелых новаторских поисков в научных исследованиях преобладали авторитарные оценки и суждения, абстрактные схемы и незыблемые постулаты, обусловившие засилье в тактике догматизма.

Субъективные причины отставания в развитии военного дела состояли в рутинном тактическом мышлении, волюнтаристских  методах руководства боевой подготовкой войск, показухе.

Негативные процессы в тактике, безусловно, не могли бы разрастись до критических масштабов, если бы в военной печати не были утрачены демократические традиции.

Эти уроки важно не забывать и теперь. Тактика – это творчество миллионов. Это самая динамичная, самая чувствительная область военного искусства, тысячами живых нитей связанная с жизнью войск.

Авторам хотелось бы выразить признательность редакции журнала «Военная мысль» за постоянное внимание к проблеме тактики и выразить пожелание, чтобы такие рубрики, как «По мнению автора», «Дискуссионная трибуна» наполнялись новым содержанием.