АКАДЕМИЯ ВОЕННЫХ НАУК РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Генерал-майор в отставке И.Н. Воробьев доктор военных наук, профессор

Полковник В.А.Киселев доктор военных наук, профессор

В последнее время в военном лексиконе появился новый термин «инновация». Впервые его применил президент РФ в выступлении на расширенном заседании Госсовета 8 февраля 2008 г., где речь шла о «стратегии инновационного развития страны», в том числе наличия у нас «инновационной армии».

На страницах военной печати, естественно, появились некоторые комментарии по этому поводу(Независимое военное обозрение № 5, 15-21 февраля 2008 г).

«Инновация» истолковывается в них как обновление на более высоком технологическом уровне. Что касается «инновационной армии», то введение в оборот этого термина встречено с некоторой настороженностью, дескать, не решены многие текущие проблемы строительства Вооруженных Сил, а тут вдруг их обновление. Сомнение в принципе, думается, резонное. И все же нельзя не согласиться с аргументами президента РФ, что в развитии военного дела нужен взгляд далеко вперед.

Научно-технический процесс, особенно в военной сфере, набирает все новые обороны. В России, по словам руководителя государства, «должно быть развернуто производство новых видов вооружения, не уступающих по своим качественным характеристикам имеющимся в распоряжении других государств, а в ряде случаев – превышающих эти характеристики…». Использование новейших технологий, - отметил Верховный главнокомандующий, - потребует и переосмысления стратегии строительства Вооруженных Сил. Ведь передовые научные разработки в области био-, нано- и информационных технологий могут привести к революционным изменениям в области вооружения. И доверить вопросы размещения, обслуживания, использования оружия нового поколения можно только армии, отвечающей самым современным требованиям».

«Инновационная армия», в понимании главы государства, - это такая «армия, где к профессионализму, техническому кругозору и комплектности военных предъявляются требования принципиально иного, самого современного уровня».

Как видим, президентом РФ выдвинута перед военными инновационная концепция – основываясь на передовых научно-технических достижениях, находить более эффективную стратегию военного строительства, перевооружения армии, а, соответственно, подъема на новый уровень отечественной военной науки, что должно обеспечить паритет в военном отношении, в средствах вооруженной борьбы нашего государства с ведущими государствами мира.

Речь, конечно, не идет о том, чтобы кого-то «догонять», «опережать» в оборонной области. Однако история учит нас, что военный потенциал страны должен гарантированно обеспечивать нашу безопасность.

Стратегия инновационного поиска в оборонной области родилась не теперь, она имеет в нашей стране немалую предысторию. Тут были свои достижения, но были и просчеты. Возьмем советский период. Научные прорывы, достигнутые в 50-х-80-х годах прошлого столетия в СССР и ведущих государствах мира, прежде всего в США, в области ядерной физики, оптики, физики твердого тела, радиофизики, газодинамики, теплофизики, космической, электронной и лазерной техники, химии, математики, кибернетики и других научных отраслях, привели к подлинному перевороту во взглядах на войну и способы ее ведения.

В Советском Союзе внедрение радикальных научно-технических достижений в военное дело было расценено как революционный скачок в развитии Вооруженных Сил. В соответствие с этим были определены новые направления их строительства. Это, прежде всего, создание и развитие ядерных вооружений, основанных на использовании внутриатомной энергии, выделяющейся при цепных реакциях деления и синтеза ядерного ядра. Другим важным направлением явилось развитие ракетостроения и массовое внедрение ракет во все виды Вооруженных Сил. Одновременно был взят курс на модернизацию и совершенствование так называемых классических вооружений. Важным показателем военно-технического прогресса явилось также интенсивное развитие военной радиоэлектроники и связанной с этим автоматизацией системы управления войсками.

Особенно важным достижением явился прорыв в космос, создание боевых и обеспечивающих средств космического базирования, разработка спутниковой системы общей и детальной разведки, связи, навигации, выведение на околоземные орбиты метеорологических и топографических спутников, развертывание космической системы предупреждения о космическом нападении, создание первых противокосмических комплексов наземного и авиационного базирования.

В результате всего этого закладывалась материальная база для разработки и реализации новой теории войны. Этому способствовала довольно стройная  система оперативно-стратегических учений, сложившаяся в 70-х-80-х годах прошлого столетия с охватом всех театров военных действий. Так, только с 1971 по 1980 гг. было проведено 9 тактических учений на Западне, 7 учений на Востоке, 2 учения на Юге, 4 оперативно-стратегических учения войск ПВО, 3 оперативно-стратегических учения ВВС, 2 стратегических учений ВМФ(История военной стратеги России. М. Кучково поле. 2000. С.408.).  Важную роль на развитие теории и практики ведения оперативно-стратегических операций, операций фронтов и флотов повлияли учения «Весна-72», «Восток-72», «Зенит-72», «Пролив-72», «Весна-73», «Запад-73», «Восток-74», «Амур» (1975) «Закавказье» (1975), «Запад-77», «Атлантика-78», «Восток-79», «Океан» (1979), «Юг-80» и др.

Особое внимание в этот период обращалось на исследование проблем руководства войной, организации и ведения стратегической разведки, радиоэлектронной борьбы, стратегической маскировки. С подобной целью были проведены учения в масштабе Вооруженных Сил: «Горизонт-74», «Эфир-74», «Электрон-75», «Импульс-76», «Квант-76» и др.(История военной стратегии России. С.408.).

Проведение крупных оперативно-стратегических учений дало большой импульс для развития военной теории.

В 50-х-80-х годах прошлого столетия практически полностью были пересмотрены все принципы военного искусства и выработаны новые взгляды на характер войны. Весь спектр новых стратегических проблем нашел отражение в трудах «Характер современной войны и ее проблемы» (1953),  «Современная война и военная наука» (1960), «Военная стратегия» (1961), «Начальный период войны» (1964), «Общие проблемы советской военной стратегии» (1969), «Стратегическая операция на театре военных действий» (1966), «Война и военное искусство» (1972), «Локальная война» (1978), «Война и армия» (1977).

Безусловен важный вклад в отечественную военную науку этих и многих других военно-теоретических трудов, но их существенным недостатком являлось то, что они не были нацелены должным образом на исследование характера войн новой эпохи – эпохи информатики, космоса, электроники, робототехники, искусственного интеллекта. И тот прорыв в военном искусстве, который был обозначен в начале 90-х годов применением новой формы проведения относительно кратковременной воздушно-наземно-космической операции с массовым применением высокоточного оружия в зоне Персидского залива, оказался практически непрогнозируемым для отечественной военной теории.

Выдвинутая президентом РФ инновационная концепция как раз и направлена на то, чтобы не допустить впредь подобных просчетов. Речь должна идти о разработке инновационной военной науки, такой науки, которая, используя накопленный в прошлом опыт, отрешилась бы от классических догм и канонов и была устремлена на исследование войн будущего с использованием оружия на новых физических принципах, других передовых информационных высокотехнологических систем, способных создать качественно новый военный потенциал.

Жизнь, практика военного строительства настоятельно требуют от инновационной военной науки, чтобы она выдавала достаточно точные и обоснованные прогнозы в диапазоне 15-20 и более лет вперед, отвечала на вопросы, какими могут быть в технологическом отношении вооруженная борьба, операция, бой, как изменится содержание военно-политического, военно-экономического и военно-технического фактов и их влияние на характер военных действий. Теперь, когда радикально меняются средства вооруженной борьбы, раскрыть характер будущей войны можно только на основе применения новейших методов военно-научного прогнозирования, которые интегрировали бы достижения военной теории, философии, социологии, эвристики, кибернетики, военно-инженерной психологии и логики, а также обобщения опыта современных войн.

Прошлый ХХ век можно назвать веком гонки технологий в военной области. В наступившем ХХI веке эта гонка вступает в новую фазу. В США, например, работают над созданием новых вооружений, используя нано технологии. Считается, что это может оказать существенное влияние на характер вооруженной борьбы. Так называемая   нанонаука  провозглашена одним из шести главных стратегических направлений обороны. Полагают, что «военные приложения молекулярного производства несут в себе даже больший, нежели ядерное оружие, потенциал для радикальных перемен в имеющемся балансе сил»(Независимое военное обозрение № 21 / 27 июня – 3 июля 2008 г.).

Набирают темпы исследования, связанные с массовым внедрением в войска роботизированного оружия. В экспериментальном порядке в некоторых зарубежных армиях создаются роботизированные подразделения, оснащенные боевыми машинами-роботами: роботами-разведчиками, роботами-дозорными, роботами-«сторожами», роботами-разведчиками средств  РЭБ, роботизированными ЗРК, роботами для обеспечения боевых действий, специально-технического и тылового обеспечения и др.  В стадии проектирования находится создание роботов-«рейнджеров», которые способны «видеть» и «запоминать» собственную траекторию движению и следовать по незнакомой местности, обходя препятствия. Испытываемые образцы роботов оснащены целым набором датчиков, включая телекамеры, лазерные локаторы, передающие на ЭВМ объемное изображение местности и приемник инфракрасного излучения, позволяющий двигаться в полной темноте. Ожидается, что при дальнейшем совершенствовании робот сможет постоянно наблюдать за действиями противника, вступать в бой, как танк-автомат, вооруженный точнейшими орудиями с лазерной наводкой.

О потенциальных возможностях военной робототехники можно судить на основе анализа принятой в США «Концепции роботизации до 2015 года». Согласно этой концепции предусматривается создание и совершенствование безэкипажных бронесредств для ведения разведки на переднем крае; роботизированных наземных средств для наблюдения и целеуказания; роботов-разведчиков; дистанционно пилотируемых летательных аппаратов для наблюдения и целеуказания, беспилотных летательных аппаратов для обнаружения минных полей, роботов-минеров; роботизированных наземных средств постановки дымовых завес и проделывания проходов в минных полях; роботов-разведчиков водных преград; летающих роботизированных платформ; вспомогательных средств постановки заграждений; роботизированных систем дегазации, дезактивации и дезинфекции боевой техники; роботов-погрузчиков ядерных боеприпасов, ракет в вертолеты, загрузки боеприпасов в танк.

Создание «мыслящих», «видящих», «слышащих» роботов будет означать новый крупный шаг в интеллектуализации способов боевых действий, создание безлюдного «автоматизированного поля боя».

Особые надежды в зарубежных армиях возлагаются на разработку оружия на новых физических принципах, которые не без основания называются «абсолютным» оружием из-за «нулевого» времени распространения луча и полной безиннерционности излучения. Преимущество такого оружия состоит в том, что оно имеет неограниченный «боезапас», способно поражать не только одиночные, но и групповые цели, устойчиво к мерам противодействия. Ускорительное оружие независимо от метеоусловий является эффективным средством борьбы с БЛА, управляемыми бомбами и ракетами.

Продолжаются исследования в области разработки боевых лазеров, начатые еще в начале 60-х годов прошлого столетия. Лазерное оружие оценивается экспертами как одно из эффективных средств в решении противоракетных и противоспутниковых задач, поскольку оно может быстро (со скоростью света) поражать цели на дальностях от одного до нескольких тысяч километров, обладает высокой точностью и способностью к мгновенному перенацеливанию и, что особенно важно, применяется для подавления оптико-электронных средств.

Хотя до создания эффективных боевых лазеров и нанороботов еще далеко, однако военная наука уже теперь должна устремлять свой взор к чему может привести технологическая революция, какой облик могут принять вооруженная борьба, операция, бой будущего.

Предсказательная функция инновационной военной науки, как любой науки, основывается на выявлении закономерностей и тенденций исследуемого явления, в данном случае вооруженной борьбы на новом этапе ее развития. Одна из таких закономерностей состоит в том, что обновление материально-технической основы войск происходит сейчас не последовательно и постепенно, как в прошлом, а одновременно интенсивно во всех войсковых звеньях, начиная со стратегического и включая тактическое звено. На этой основе формируются стратегические, оперативные и тактические принципы, концепции и методы боевого применения качественно новых ударных аэрокосмических и других суперсовременных сил и средств борьбы, неуклонно происходит перенос центра тяжести вооруженной борьбы в воздушно-космическую сферу.

Основываясь на анализе структурных изменений в материально-технической базе вооруженной борьбы, можно прогнозировать как и в каком направлении в ближайшей перспективе (10-15 лет) могут совершенствоваться формы и способы оперативно-стратегических и тактических действий, появление новых нетрадиционных видов операций, основанных на использовании био-, нано- и передовых информационных технологий, ударного космического оружия, более современных интегрированных разведывательно-ударных систем, оружия нелетального действия, ядерных боеприпасов направленного действия, внедрения в систему управления войсками и оружием компьютерных средств шестого поколения, использования высокоточных систем оружия, управляемых, самонаводящихся ракет, снарядов и других средств поражения.

Прогнозируя развитие способов наступательных действий с применением перспективных космических ударных средств, оружия, созданного на основе нанотехнологий и новых физических принципов, можно ожидать, что оно выльется в форму многомерной, объемной наземно-воздушно-космической операции, в которой основные усилия будут сосредотачиваться одновременно в наземной плоскости, по вертикали – в воздухе (на малых, средних и больших высотах) и в космосе. В армии США подобная форма наступления именуется как «Глобальное боевое воздействие (глобальный охват)». Эта концепция была впервые отражена в документе КНШ ОВС США «Взгляд на ВВС ХХI века»(Круглов В.В., Павлушенко М.И., Ромашов О.В. Современное высокоточное оружие зарубежных государств и основные его применения. ВА РВСН им.Петра Великого. 2008.).

Наступательная инновационная стратегия «глобального воздействия» преследует цель «силового прорыва» любой обороны с нанесением комбинированных ударов баллистическими, крылатыми ракетами, ударными беспилотными летательными аппаратами большой дальности. Главным способом сокрушения противника считается стратегический удар. Его значимость в достижении цели в вооруженной борьбе все более возрастает, если во время войны во Вьетнаме применялся термин «нарастающий удар», в войнах против Ирака, Югославии, Афганистана – «мгновенный удар», то в последних документах Пентагона он все чаще именуется как «глобальный удар». Это отражает тенденцию расширения сферы вооруженной борьбы, распространения ее и на космическое пространство.

Эра новейших технологий в области вооруженной борьбы имеет свои закономерности – она все более приходит в противоречие с канонами, выработанными в военном искусстве в ходе двух мировых войн. Это касается в первую очередь категорий позиционного противоборства; фронтальная стратегия лобовых ударов уступает свое место стратегии непрямых действий, которая обретает новую организационную и технологическую базу; линейные действия – всеохватывающему маневру, совершению глубоких воздушно-наземных охватов аэромобильными силами, нанесению противнику комбинированных ударов одновременно с космоса, воздуха, земли и моря; медлительность и методизм «прогрызания обороны» высокомобильным боевым действиям, развивающимся в высоких темпах, без наличия сплошных фронтов с созданием в тылу противника постоянно-действующего активного фронта борьбы с целью парализации маневра его резервов и вторых эшелонов, доминированием «неконтактных», дистанционных действий над ближним боем; традиционные операции в виде прорыва сплошной позиционной обороны противника с созданием плотных пехотно-танковых ударных группировок на узких участках фронта уступают свое место применению многообразных форм и способов военных действий, в том числе полицентрическим, сегментированным, противоспутниковым, противоракетным операциям.

Именно такую ассиметричную стратегию исповедуют и претворяют в жизнь в локальных войнах США. Введено понятие «сетецентристкая война». Считается, что «успех современных операций будет зависеть в первую очередь от объединения всех участников боевых действий в рамках единого информационного пространства»(«НВО» № 21 (27 июня – 3 июля 2008 г.).).  В реализуемой военно-политическим руководством США программе преобразования своих вооруженных сил из вооруженных сил индустриального века в вооруженные силы информационного века с учетом тех фундаментальных технических сдвигов, которые произошли в области информационных технологий, способов добывания разведывательной информации, системах автоматизированного управления, разработке и производстве высокоточного кинетического и некинетического оружия. Запланировано к 2025 году перейти от видовой структуры ВС к единой универсальной многоцелевой военной организации, созданию информационно-ударной платформы глобального уровня, состоящей из трех элементов - разведывательно-добывающего, информационно-управляющего и исполнительного(Круглов В.В., Павлушенко М.В., Ромашов О.В. Современное высокоточное оружие зарубежных     государств и основы его применения. С.225.).

С учетом этого целенаправленно ведутся разработки военно-стратегических концепций. Так, во «Всестороннем обзоре создания и перспектив развития вооруженных сил США» изложена стратегическая концепция, выраженная формулой «1-4-2-1». Военная стратегия здесь тесно переплетается с политикой, также как и в последующей концепции «10-30-30». Их суть состоит в том, чтобы использовать технологическое превосходство США, как это имело место в войнах против Ирака, Югославии и Афганистана, и в последующих возможных войнах против любого эвентуального противника, дабы безоговорочно диктовать ему свою волю. Концептуальный порядок ведения боевых действий в технологичной войне отрабатывается в ходе различных исследовательских учений НАТО. Он изложен в руководящих документах ВС США «Основные боевые операции», «Операции по стабилизации обстановки», «Внутренняя безопасность», «Стратегическое сдерживание».

В их основе заложен принцип максимально использовать боевую мощь, подвижность и гибкость создаваемых наземно-космических группировок, интегрировать воздушные, космические и наземные системы в рамках всех видов ВС, поражать цели в любом районе мира и в нужное время, лишать противника использования космических системы, ограничить его доступ к космосу, обеспечивать защиту своих группировок от ударов баллистических и крылатых ракет, не допустить дезорганизации работы систем управления, связи, компьютерного и информационного обеспечения.

Отчетливо проявляется в настоящий период тенденция опережающего развития ударных средств по отношению к средствам защиты, а это выдвигает на первый план проблему борьбы с высокоточным оружием (ВТО) противника.

Требуется разработка способов поражения ВТО с помощью лучевого и лазерного оружия, изыскание путей повышения энергетической скрытности объектов, снижения теплового и фонового их излучения, повышения эффективности радиолокационной и оптической маскировки, использование приемов введения противника в заблуждение путем создания ложных целей, целей-ловушек.

Опыт локальных войн последних десятилетий показал, что технологическое превосходство нападающей стороны давало ей возможность свести на нет превосходство другой стороны в обычных средствах вооружения, как это имело место, например, в войне в зоне Персидского залива, где абсолютное превосходство коалиционных сил, в системе ВТО (наличие у них КРМБ «Томагавк», ЗРК «Патриот», космических систем разведки, целеуказания и навигации, преимущество по современном типам самолетов – 13 : 1, по боевым вертолетам – 16 : 1, новейшим танкам – 4,3 : 1) нейтрализовало перевес иракской армии в количестве дивизий (65 против 16), орудиях и минометах (8300 : 4000) и других традиционных (устаревших) видов вооружения, предопределило разгромный  ход военных действий, что называется «игру в одни ворота»(Военная мысль 1991 № 10; «Война в Персидском заливе». Ч.1-2. М.: ГШ ВМФ. 1999.).

В этой же войне технологическое превосходство коалиционных сил над иракской армией проявилось в достижении «обезоруживающего удара» путем массированного ввода новых видов оружия, ранее неизвестных противнику, в том числе самолетов-«невидимок» F-II7А, ударных самолетов тактической авиации, оснащенных высокоточным оружием F-I6, А-I0, «Торнадо», «Ягуар», «Мираж», самолетов палубной авиации и авиации морской пехоты  F/А-I8, А-6Е, новейших самолетов радиоэлектронного противодействия ЕF-III, ЕС-130Н, ЕА – 6В и огневого подавления РЛС противника F-4G, самолетов ДРЛО и управления Е-3 АВАКС, Е-2 «Хокай», а также радиолокационных систем воздушной разведки наземных целей и управления нанесением ударов «Джистарс» Е-8.

Можно ожидать, что в перспективе в связи с разработкой нанотехнологий ввод их в действие усилит ошеломляющее воздействие фактора внезапности. Как отмечается в печати, «применение нанороботов, несущих заряд, окутывает бронированную машину противника и взрывается(«НВО» № 21 / 27 июня – 3 июля 2008 года. /).  Это может парализовать действия войск на определенное время.

Появление на шахматной доске войны оружия, основанного на био-,  нано-, информационных технологиях, несомненно повлияет на содержание принципа сосредоточения усилий. Оно вероятнее всего, будет достигаться главным образом путем создания на важнейшем направлении зон энергетического поражения, первоочередного вывода из строя ядерных объектов, разведывательно-ударных комплексов, применяющих высокоточное оружие, радиоэлектронных систем, пунктов управления соединений, ракетных войск и артиллерии ПВО и авиации. Подобное имело место в операции «Буря в пустыне» (19991 г.), где командованием МНС было определено десять категорий объектов поражения, среди них первоочередным считались: объекты системы ПВО; аэродромы; предполагаемые объекты хранения ядерного, биологического и химического оружия; участки железнодорожных магистралей и мосты; пусковые установки ОТР; предприятия по производству и хранению обычных вооружений и боеприпасов; объекты нефтедобывающей промышленности; системы энергоснабжения; военно-морские базы; места дислокации формирований республиканской гвардии(Война многонациональных сил против Ирака в 1991 году: прелюдия войн будущего. ВА РВСН им.Петра Великого. М.: 2007. С.85). Характерно, что при оценке важности объектов и принятии решения на проведение операции американские эксперты отработали с помощью компьютеров около четырех тысяч вариантов возможных действий на суше, море и в воздухе(Там же. С.88.). В результате было рекомендовано объединить в единое целое системы управления, связи, разведки, РЭБ и огневого поражения.

Полагаем, что инновационная концепция по-новому должна учитывать возрастающую роль маневра с применением перспективных технологий. Наряду с маневром ядерными ударами, высокоточными оружием, роботизированными средствами, средствами РЭБ, дистанционного минирования может появиться новые виды маневра – оружием, основанным на био-, нанотехнологиях, а также новые виды энергетического поражения – био- и наноэнергетическое.

Требуется новый подход и к вопросу повышения живучести и защиты войск. Обусловлено это тем, что ярко выраженной тенденцией современных военных действий становится увеличение уязвимости личного состава и боевой техники от новых видов поражения – радиоэлектронного, лучевого, космического, токсичного, информационного, психологического и др. К этому, как сказано, добавляются новые виды энергетического поражения посредством оружия, основанного на био- и нанотехнологиях. Пока такое воздействие изучено недостаточно, но, несомненно, это требует активизации научных поисков по созданию более эффективной системы защиты.

Передовые технологии все более проникают и в сферу информационного противоборства. Судя по зарубежной печати, кроме широко известных и апробированных на практике средств радиоэлектронного поражения, ныне в стадии научных и опытно-конструкторских разработок находятся энергоинформационное соматройно-психологическое оружие, и рассматривается в виде возможной перспективы психотронно-информационное, биоэнерго-информационное, информационно-генетическое и виртуально информационно-психологическое оружие. Особенно эффективным считается энергоинформационное психологическое оружие, которое позволяет генерировать и направленно излучать модулированные сверхчастотные, ультразвуковые волны, что может вызвать  нарушение деятельности нервной системы человека(Информационно-психологическое оружие. Военная академия РВСН им.Петра Великого. М., 1998. С44.).  Это расширит возможности не только радиоэлектронного, но и информационно-психологического воздействия на противника.

Сочетание огневого, радиоэлектронного, энергетического воздействия в том числе с применением оружия, основанного на нанотехнологиях, соматропно-психо-информационного оружия расширит оперативно-стратегические способы достижения целей в войне. По мнению некоторых исследователей, создаются условия для зарождения новой формы вооруженной борьбы – информационно-ударной операции, представляющей собой совокупность взаимосвязанных и согласованных по цели, задачам, месту и времени и способам ведения информационно-огневых сражений боев и информационных ударов, наносимых с целью дезорганизации системы управления войсками и оружием, нанесения поражения его информационным ресурсам и защиты своих систем управления.(Операция ХХI века. Общевойсковая академия ВС РФ. М.: 2007. С.120.) Такая операция отличается от общевойсковой тем, что она не имеет пространственных ограничений, характеризуется большим разнообразием форм и способов, ведется непрерывно и может скрытно вестись в мирное время. В зарубежных армиях, исходя из стратегии непрямых действий, изыскиваются все более изощренные приемы дезинформации и обмана противника.

Показателем высокой технологичности военных действий является их мобильность. В последних локальных войнах она проявилась в создание в короткие сроки стратегических группировок на удаленных театрах военных действий путем переброски на тысячекилометровые расстояния войск и вооружений по воздуху и морем, в возможности создавать превосходство на земле, в воздухе и космосе, контролировать действия противника в этих сферах, диктовать ему свою волю. В перспективе прогнозируется интеграция всех наземных, морских, пилотных, беспилотных и космических систем в единую многоцелевую военную структуру глобального уровня, способную быстро реагировать на возникающие кризисные ситуации в любых регионах мира.