АКАДЕМИЯ ВОЕННЫХ НАУК РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Cтруктура АВН

Фотогалерея

Актуально

Новости

Архив новостей

«Дальний Восток и Арктика: устойчивое развитие»

«Дальний Восток и Арктика: устойчивое развитие»

5 и 6 марта в Москве в здании Торгово-промышленной палаты Российской Федерации прошла IХ...

Состоялось рсширенное заседание членов Президиума

Состоялось рсширенное заседание членов Президиума

22-27 декабря для решения насущных вопросов деятельности Академии было проведено заседание...

Памяти первого руководителя Рязанского отделения АВН

Памяти первого руководителя Рязанского отделения АВН

  Юнармейскому отряду школы N51 г. Рязани присвоено имя Героя Советского Союза Альберта...

Памяти воинов-интернационалистов

Памяти воинов-интернационалистов

Памяти всех воинов-интернационалистов, прошедших дорогами Афганистана, был посвящен «Урок...

Собрание отделения

Собрание отделения "Оборонного строительства"

8 февраля, в канун Дня российской науки, в московском здании Военной академии РВСН имени Петра...

Полковнику Л.В. МАРДАХАЕВУ 80 лет

Полковнику Л.В. МАРДАХАЕВУ 80 лет

Заслуженному работнику высшей школы Российской Федерациидоктору педагогических наук,...

О совещании членов президиума академии

О совещании членов президиума академии

25 января состоялось совещание членов Президиума Академии, на котором обсуждались актуальные...

Лауреат премии имени М.А. Гареева

Лауреат премии имени М.А. Гареева

  Действительный член  Академии военных наук генерал-лейтенант Лата Василий Филиппович за...

В альма-матер крылатой пехоты

В альма-матер крылатой пехоты

По сообщению руководителя Рязанского регионального отделения К.К.Костина, 16 января Председатель...

Поздравляем лауреатов премии имени А.В.Суворова

Поздравляем лауреатов премии имени А.В.Суворова

Решением Комиссии по премиям Академии военных наук №26/23 от 12.10.2023г. присуждена премия...

  • «Дальний Восток и Арктика: устойчивое развитие»

    «Дальний Восток и Арктика: устойчивое развитие»

  • Состоялось рсширенное заседание членов Президиума

    Состоялось рсширенное заседание членов Президиума

  • Памяти первого руководителя Рязанского отделения АВН

    Памяти первого руководителя Рязанского отделения АВН

  • Памяти воинов-интернационалистов

    Памяти воинов-интернационалистов

  • Собрание отделения

    Собрание отделения "Оборонного строительства"

  • Полковнику Л.В. МАРДАХАЕВУ 80 лет

    Полковнику Л.В. МАРДАХАЕВУ 80 лет

  • О совещании членов президиума академии

    О совещании членов президиума академии

  • Лауреат премии имени М.А. Гареева

    Лауреат премии имени М.А. Гареева

  • В альма-матер крылатой пехоты

    В альма-матер крылатой пехоты

  • Поздравляем лауреатов премии имени А.В.Суворова

    Поздравляем лауреатов премии имени А.В.Суворова

Генерал-майор в отставке И.Н.Воробьев, доктор военных наук, профессор;

полковник В.А.Киселев, доктор военных наук, профессор

В последнее время на страницах отечественной военной печати высказываются предложения о необходимости разработки нового текста Военной доктрины  РФ ХХI  века. Присоединяясь к этим мнениям, считаем необходимым высказать свои суждения. Прежде всего, нельзя не вспомнить военную историю.

В России еще в начале прошлого века впервые проходила дискуссия на страницах газеты «Русский инвалид» о необходимости в стране военной доктрины (1911 г.)[1].

Ее итогом впоследствии стала точка зрения, высказанная А.Свечиным о том, что «Без руля военной доктрины армия существовать не может». Вместе с тем, в ходе дискуссии были высказаны серьезные опасения, что «насаждение доктрины, как однозначных установок, в таком  «живом деле», как учение о войне может убить в нем «живую душу»[2].

Мы возвращается к мнениям первопроходцев разработки военной доктрины, как официального документа государства, составной части его общей военной политики для того, чтобы показать, как история рассудила их спор. В конечном итоге стало очевидным, что без разработки военной доктрины государство обойтись не может, но доктрина может по-разному влиять на ход военных действий. Если  неверные ориентиры в оперативном искусстве ставят в тяжелое положение армии и фронты, то порочная военная доктрина ставит под удар судьбу государства.

Проиллюстрируем это на опыте истории войн прошлого века.

Накануне Первой мировой войны германский генеральный штаб во главе с фельдмаршалом Адольфом Шлиффеном, считавшимся по определению Б.М.Шапошникова «кумиром» всех генеральных штабов своего времени, со всей тщательностью готовился к войне. Однако выработанная им военная доктрина ведения скоротечной войны («до осеннего листопада») на два фронта с расчетом разгромить противников – Францию на Западе, Россию – на Востоке потерпела полный крах из-за недооценки сил других стран и переоценки военных и экономических возможностей собственного государства.

Сложно, в борьбе мнений происходило формирование в этот период военной доктрины во Франции. Первоначально она носила оборонительную направленность, на что во многом влияло поражение Франции во Франко-Прусской войне 1871 г. Однако затем в доктрине стали превалировать наступательные тенденции. Перед самым началом войны взяла верх доктрина решительных наступательных действий, причем это свелось к полному игнорированию обороны («доктрина Гранмезона»). Подобная крайность, конечно, не могла не повлиять на военные действия.

В ходе длительной и тяжелой войны французской, как впрочем, и другим армиям, приходилось проводить как наступательные, так и оборонительные операции.

Россия вступила в Первую мировую войну, не имея официально принятую военную доктрину. Государство было слабо подготовлено в военном и экономическом отношении к длительной войне против сильного противника. Известный военный теоретик А.Незнамов позже писал по этому поводу: «Не то, что наша доктрина страдала теми или иными недостатками – нет, она отсутствовала вовсе»[3].

Характерно обратить внимание на некую «фатальную» предвзятость в формировании военных доктрин ведущих государств – уроки тяжелой и кровопролитной Первой мировой войны практически мало повлияли на разработку новых военных планов накануне Второй мировой войны. В предвоенных военных доктринах практически всех воевавших государств повторились  просчеты, идентичные тем, что были  и раньше. Германия, к примеру, сызнова оказалась в проигрыше из-за того, что не рассчитала свои стратегические ресурсы. Экономика страны была рассчитана на ведение «блицкрига». Она не могла выдержать противоборства в многолетней войне, особенно на два фронта. Французская доктрина  опять-таки не избежала предвзятости – на этот раз она делала главную ставку на оборону и снова оказалась в проигрыше.

Особо следует остановиться на  формировании военной доктрины Советского государства. Здесь было много сложностей и противоречий. Надо отдать должное – вопрос о необходимости ее разработки был поднят на страницах печати уже в Гражданскую войну. В 1918 г. в журнале «Военное дело» появилась серия статей В.Е.Борисова, где он проводил мысль о том, что отсутствие военной доктрины приводит армию к поражению. «Важно,- отмечал он, - чтобы военные кадры говорили одним  языком». «Ложная доктрина создает ошибочный способ действий»[4].

Эту идею поддерживал А.Свечин, который подчеркивал важность учета при ее формировании опыта истории. «Доктрина – дочь истории»,- отмечал Свечин.

По окончании Гражданской войны вопрос о необходимости разработки военной доктрины был поднят на государственный уровень, поскольку без этого нельзя   было   осуществлять  строительство молодой Красной Армии. С инициативой проведения дискуссии по этой жизненно важной проблеме выступил М.В.Фрунзе. В статье «Единая военная доктрина в Красной Армии», опубликованной в журнале «Война и революция» в 1921 г.[5] Фрунзе считал, что военная доктрина - составная часть общей политики государства, главный вопрос, на который должна дать ответ военная доктрина – это к какой войне надо готовиться. Без этого, по его мнению, невозможно четко определить, на решении каких военных задач надо сосредоточить основные усилия, целеустремленно заниматься укреплением обороны страны.

Разработка в 20-х годах единой советской военной доктрины имела большое значение в определении кардинальных направлений военного строительства, осуществлении военной реформы 1924-1925 годов. Однако в последующем, с середины 30-х годов произошла деформация ряда положений доктрины, прекратилась дискуссия по совершенствованию ее положений. Во взглядах на характер будущей войны возобладал  волюнтаризм. В проекте Полевого устава РККА 1939 г. была зафиксирована следующая доктринальная установка: «На всякое нападение врага СССР ответит сокрушительным ударом всей мощи своих Вооруженных Сил… Войну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорию противника».[6] Переоценка своих военных возможностей и недооценка сил противника в военной доктрине послужили одной из причин неудач Красной Армии по отражению агрессии в начальный период войны.

В целом советскую военную доктрину предвоенного и военного периодов можно характеризовать как сложное сплетение противоречий – достижений и неудач, ошибок и озарений военачальников. Тяжелым бременем на плечи армии сказались просчеты в оценке фактора внезапности, упрощенное представление о характере будущих операций. В ходе тяжелейшей войны советское военно-политическое руководство сумело, хотя и ценой невероятных усилий  и жертв, переломить неблагоприятное развитие событий. Это было исключительно тяжелое противоборство двух доктрин – немецкой и советской. Верх в нем оказался на стороне советской доктрины ведения справедливой освободительной войны.

При выработке доктринальных положений в послевоенный период учитывались крупные изменения международной обстановки – когда происходило формирование двух противостоящих друг другу военных блоков, что положило начало «холодной войне», и как следствие – безудержной гонке вооружений, возникновению острых кризисных ситуаций между США и СССР. В военно-техническом плане характерным являлось массовое оснащение всех видов Вооруженных Сил ядерным оружием, дальнейший виток гонки вооружений – появление военно-космических средств, оружия, основанного на новых физических принципах, квантово-электронной техники, нелетального оружия.

Одновременно интенсивно развивались обычные вооружения, особенно техника бронетанковых войск, артиллерия, инженерные войска, ВВС, Войска ПВО. Тем самым закладывалась база для разработки новой военной доктрины 70-х-80-х годов – ведения решительных наступательных действий.

Стратегической обороне не уделяли тогда должного внимания. Она признавалась только как временный вид стратегических действий.

Положения военной доктрины, отраженные в трудах «О современной ракетно-ядерной войне», «Современная война», «Военная стратегия», в наставлениях по подготовке и ведению операций и боевых уставах, изданных в 70-80-х годах, содержали общие политические цели войны, военно-стратегические задачи ВС, их стратегическое развертывание, глобальные стратегические операции (операции стратегических ядерных сил, стратегические операции по отражению воздушно-космического нападения противника, операции военно-космических сил); стратегические операции на театрах военных действий (региональные операции); оперативно-стратегические операции (фронтовые наступательные и оборонительные операции, операции океанских флотов, воздушные операции дальней и фронтовой авиации, ракетно-огневые удары, воздушные и противовоздушные операции на ТВД, морские, воздушно-десантные операции, операции сил территориальной обороны, партизанские и другие операции).[7]

По-новому определялось содержание стратегических задач ВС. Им предписывалось отразить возможную агрессию с применением ракетно-ядерного оружия с любых направлений и обеспечить выживаемость страны, завоевать господство в воздухе, космосе и на море, в кратчайшие сроки разгромить вооруженные силы противника и вывести из строя его военно-экономический потенциал.

Распад СССР, начавшийся в 1991 г. резко изменил геополитическое и геостратегическое положение России. Это потребовало разработки новой военной доктрины. К этому времени произошли изменения и в военных концепциях США и НАТО – было объявлено об отходе от прежней стратегии «передовых рубежей», об изменении некоторых принципов «стратегии гибкого реагирования».

Важным документом на этом переходном этапе государства к новому общественно-политическому строю явился выход в 1993 году в свет документа «Основные положения военной доктрины Российской Федерации (изложение)». В этом документе по-новому (с пацифистских позиций) давалась оценка военно-политической обстановки в мире, сглаживались существующие противоречия с западными государствами. В документе содержались не два, как это было ранее, а три взаимосвязанных раздела: политический, военно-стратегический и военно-технический. В них впервые разграничивались меры внешней и внутренней безопасности РФ, организации национальной и коллективной обороны в рамках СНГ на региональном и глобальном уровнях, снято ранее существовавшее пропагандистское обязательство о неприменении ядерного оружия первыми,

впервые предусматривалась возможность применения Вооруженных Сил во внутренних конфликтах и для пресечения противоправных действий в вооруженных столкновений, а также возможность применения ВС для осуществления миротворческих операций по решениям ООН.

Но не все положения военной доктрины оказались взвешенными. Так, выявилось несоответствие доктринальных установок реальным военным угрозам. Проходящая в доктрине идея, что «у нас нет противников» и «нам никто не угрожает» не отражала объективных условий складывавшейся военно-политической обстановки. После распада СССР образовалось немало новых узлов международных противоречий, особенно по территориальным и межнациональным вопросам.

Это положение было использовано в стране для резкого сокращения ВС, проведения обвальной конверсии, что привело к развалу оборонно-промышленного комплекса и другим негативным последствиям для обороноспособности страны.

При разработке ныне действующей Военной доктрины 2000 года в ее текст было внесено немало новых изменений в военно-политические, военно-стратегические и военно-экономические основы. Это было вполне закономерно, поскольку положения ВД должны постоянно конкретизироваться через определенную совокупность соответствующих задач, решаемых в определенный период времени с учетом особенностей развития военно-политической обстановки, а также материальных основ военно-технической базы государства. Доктрина сыграла определенную роль в стабилизации обстановки в стране, повышении ее авторитета в мире как миролюбивой державы, но с течением времени (момента ее принятия прошло почти 10 лет) многие ее положения, естественно, изменились. Остановимся только на двух положениях. В пункте 4 раздела «Военно-политические основы» записано: «Угроза прямой военной агрессии в традиционных формах против Российской Федерации и ее союзников снижена…». Но неспровоцированная военная агрессия Грузии против Южной Осетии в августе 2008 года показала, насколько нестабильна ныне международная обстановка и вряд ли целесообразно в таком долговременно действующем документе как Военная доктрина отражать конъюнктурные оценки военно-политической обстановки в стране и мире.

Второй пример. В пункте 15 в разделе «Военно-стратегические основы» определены «основные формы применения Вооруженных Сил Российской Федерации и других войск». Они соответственно вошли в руководящие уставные документы. Но формы и способы военных действий – это такая категория военного искусства, которая очень динамичная и «узаконить» ее в ВД невозможно. Так и получилось - уже через 3-4 года после выхода ВД появилось немало новых форм и способов военных действий – это электронно-огневые, информационно-ударные, аэромобильные, наземно-воздушно-космические, противокосмические и др. операции. Таким образом, положения ВД вступили в разрез с развитием военного искусства, стали определенным тормозом для его прогресса.

Из анализа векового опыта формирования военной доктрины в России можно сделать определенные выводы. Военная доктрина как составная часть военной политики имеет целью обеспечить безопасность граждан, общества государства от внешних и внутренних военных угроз. Она предназначена поддерживать на должном уровне военный потенциал страны, способствовать предотвращению крупномасштабных военных столкновений, недопущению вооруженных конфликтов, определять возможные формы, способы и средства применения военной силы.

Субъектами, определяющими структуру ВД, являются высшие органы военного руководства государства, ее объектами – области жизнедеятельности, которые формируют военный потенциал, военную мощь государства. Это экономика, наука и техника, социально-политические отношения и структуры. Направлениями реализации ВД являются обеспечение безопасности государства не только военными, но и невоенными мерами; информационное, военно-экономическое и организационно-техническое обеспечение; установление условий использования военной силы в межгосударственных отношениях.

Положения военной доктрины должны опираться на комплексную оценку состояния военно-политической обстановки и стратегический прогноз ее развития, на научно обоснованное определение текущих и перспективных задач, объективных потребностей и реальных возможностей обеспечения военной безопасности государства, а также на системный анализ содержания и характера современных войн и вооруженных конфликтов, отечественный и зарубежный опыт военного строительства.

В нынешнем веке военно-политическая обстановка изменяется более динамично, чем в прошлом. Угрозы военной безопасности становятся все более изощренными и многоликими. Они не только осуществляются в виде попыток ущемлять интересы РФ в решении проблем международной безопасности, создания очагов вооруженных конфликтов вблизи границы нашего государства, но и посредством последовательного расширения военных блоков и союзов в ущерб нашей военной безопасности, созданием, оснащением и подготовкой на территории других государств вооруженных формирований и террористических групп в целях их переброски на территорию РФ; путем осуществления вооруженных провокаций, в том числе против миротворческих сил, несущих службу на основе международных соглашений; делается попытка усиливать информационную блокаду нашего государства.

Разработка основ ВД РФ должна осуществляться на базе глубокой оценки реального потенциала виртуального противника, его замысла действий, целей и возможностей; исследования состояния политических сил внутри страны; определения соответствия намеченных целей и задач обороны возможностям страны. Это позволит обоснованно предвидеть перспективу развития военного строительства, избежать недооценки или переоценки сил вероятного противника и собственных сил.

Решение возникающих проблем, связанных с формированием и реализацией единой государственной политики в области обеспечения военной безопасности, поддержания внутриполитической стабильности, качественным совершенствованием Вооруженных Сил, развитием экономической, технологической и оборонно-промышленной базы, необходимой военной инфраструктуры, скоординированного реформирования всех компонентов военной организации государства, составляющих основу Военной доктрины, осуществляется на основе философских принципов объективности, всеобщности, универсальности и системности выявления взаимосвязей с использованием последних достижений общественных, естественных, технических, информационно-психологических наук и военной теории.

С точки зрения философии Военная доктрина представляет собой научную систему. Ее положения действенны тогда, когда в их основу положены законы и закономерности вооруженной борьбы, выявленные военной наукой и «отфильтрованные» военной практикой. Жизненность доктрины в ее органическом единении с военной теорией. Принцип научной обоснованности формирований положений Военной доктрины предполагает трезвый учет объективной действительности во всей ее сложности, имея в виду, что нынешний ХХI век – век особо труднопредсказуемых изменений в военной сфере. Его условно можно именовать веком «инновационных революций». Уже теперь на горизонте вырисовывается появление оружия, основанного на био-, нано и передовых информационных технологиях, продолжается совершенствование космических, оптико-электронных, радиофизических и многих других видов оружия в ныне неизвестных областях.

Это предполагает переосмысливание стратегии военного строительства применительно к новым условиям, определение основополагающих ориентиров для формирования ассиметричной военной политики, устремленной на подготовку к войнам «седьмого поколения» - сетецентрических, кибернетических, информационно-технологических, гравитационных, роботизированных, «звездных» (воздушно-космических), неконтактных, дистанционных, глобально-планетарных, нанотехнологических, биоэнергетических, интеллектуальных и др.

Важным принципом философского подхода к формированию Военной доктрины ХХI века является принцип перспективности. Это означает, что ее положения должны быть устремлены, по крайней мере, в ближайшее будущее. Философия не магия, не наука наук, но она помогает в решении таких проблем, для решения которых пока не накоплен конкретный материал, но которые явно назревают. Так, уже в ближайшей перспективе стоит вопрос о переоснащении вооружения нашей армии на инновационной технологической основе и вообще о создании «инновационной армии». Прогностическая философская направленность предполагает при формировании положений ВД использование более совершенных методов военно-научного исследования – не только испытанных интуитивно-экспертных, формализованных («фотографических»), но и множества других, основанных на использовании автоматизации поисково-исследовательских, нормативно-программированных, экстраполяции, тенденций теории вероятности, методы аналогий, «дерева целей», методов математического, эвристического, социального моделирования и прогнозирования.

Методологический потенциал философии позволяет с учетом накопленного опыта и методов военно-научного исследования сформулировать основные требования, которые необходимо положить в основу формирования положений ВД ХХI века.

К таким требованиям можно отнести:

- глубокий анализ реально складывающейся военно-политической обстановки, знание теоретических и методологических положений, образующиз ее фундамент, служащих поддержанию оборонного потенциала страны с перспективой до 2015-2020 гг.;

- конкретность и информативность, учет потенциальных и наличных возможностей государства по обеспечению национальной безопасности, предотвращению войн и вооруженных конфликтов;

- сосредоточение основных усилий на решении идейно-теоретических задач и повышению эффективности организационно-практической деятельности по укреплению обороноспособности страны, совершенствованию Вооруженных Сил;

- развитие военно-экономического, социального, политического и духовного потенциала в интересах обороны страны;

- повышение мобилизационных возможностей государства, совершенствование системы подготовки военно-обученных резервов и мобилизационного развертывания;

- координация деятельности всех военных институтов в военной сфере;

- планирование, подготовка и осуществление действий, связанных с предотвращением внутригосударственных конфликтов и урегулированием кризисных ситуаций.

Военная доктрина должна давать импульс для перспективного развития теоретических идей и концепций, в оборонной области, связанных с использованием передовых военных технологий.

На Военную доктрину, помимо методологической, военно-организационной, координационной, прогностической функций, возлагается также мировоззренческая, воспитательная функции, позволяющие сформировать правильные представления у граждан страны о важности и необходимости надежной защиты Отечества, о современной проблематике войны и мира, укреплении у людей идейных убеждений, преданности делу служения Родины и ее защиты. В современных условиях, когда применение военной силы или угрозы ее применения приобретает глобальный характер, особое значение приобретает укрепление связей в оборонной области со странами СНГ, выявление новых факторов, влияющих на военное строительство и определение новых взглядов на характер войны. Полагаем, что установившаяся в РФ практика разработки (обновления) ВД через 8-10 лет требует пересмотра. Доктринальные установки по оценке военно-политической обстановки, выявлению угроз военной безопасности РФ и соответственно планы военного строительства должны корректироваться более оперативно (через 3-4 года). Анализируя опыт разработки и публикации двух вариантов текста ВД (1993 и 2000 гг.), приходим к заключению, что подобная практика публикации в печати через столь длительный срок себя изжила. Видимо, целесообразно разрабатывать проблемы по военной идеологии государства и отображать их в иной форме, чем сейчас, а именно: предлагается в качестве основного документа разрабатывать «Концепцию государственной политики РФ по военному строительству». Этот документ должен обсуждаться Государственной Думой и утверждаться Президентом. В дополнении к нему следует разрабатывать «Конкретную программу обеспечения военной безопасности государства на ближайшие годы», «Военно-стратегические аспекты доктрины», «Военно-экономические аспекты доктрины». Принятие подобного порядка реализации доктринальных установок позволит, на наш взгляд, оперативно вносить в документы необходимые изменения в соответствии со складывающейся военно-политической обстановкой в стране и мире.

В заключение еще раз подчеркнем, что накопленный опыт по разработке военной доктрины в нашей стране дает основание сделать вывод, что Военная доктрина – была и остается заглавным документом, определяющим идеологию военного строительства государства, важной составной частью его общей военной политики, но методика ее разработки и реализации должна подвергаться реформированию. Считаем необходимым поднять статус Военной доктрины, как документа, до уровня Федерального закона. При ее разработке было бы целесообразно предварительно проводить всеармейскую дискуссию на страницах журнала.



[1] Доманевский А. В статьях «К новому уставу полевой службы» и «Единство военной доктрины» с горечью    писал: «В армии нет никакой общей доктрины: старые принципы забыты, новые прививаются с трудом …». Газета «Русский инвалид». 1911г.

[2] Профессор Академии Генерального штаба А.Зайончковский в статье «Единство военной доктрины (опасности и увлечения)» писал: «Опасно само слово «доктрина». Меня прямо пугает насаждение «доктрины» в таком живом деле, как война…». «Что такое доктрина?- спрашивал Зайончковский и отвечал: это стремление связать условностями живое искусство, убить в нем душу. Какими бы фразами ни окружать вопрос о единой военной доктрине, она не может вылиться ни во что иное, как пагубные расчеты, она атрофирует желание самостоятельно работать, она ведет к прозябанию». «Армия не нуждается ни в какой «единой доктрине». «Военно-исторический журнал». 1961 г. № 5. С.63.

[3] Журнал «Военное дело». 1918г. № 2. С.1

[4] Военно-исторический журнал. 1961г.  № 5.С.64.

[5] Статья М.В.Фрунзе «Единая военная доктрина в Красной Армии» перепечатана в юбилейном номере журнала «Военная мысль», посвященная его 90-летию. 2008 г. № 5. С.13-24.

[6] Советская военная энциклопедия. Т.2.М.: Воениздат. 1976. С.317.

[7] История военной стратегии России. Институт военной истории МО РФ. М.Кучково поле. Полиграфресурсы. 2000. С.464.

Авторизация

Если вы хотите стать зарегистрированным пользователем, обратитесь к администратору на почту adm@avnrf.ru.

Научный форум

Нет сообщений для показа

Видеоматериалы АВН

Кто на сайте

Сейчас 98 гостей и ни одного зарегистрированного пользователя на сайте

Наши партнеры