Моральный фактор на войне
Роль морального фактора на войне чрезвычайно велика. На это указывали многие теоретики военного дела. «На войне моральный фактор относится к физическому как три к одному», – утверждал Наполеон. При этом природа морального фактора постоянна. Во все времена можно найти примеры храбрости, самоотверженности и самопожертвования, героизма и мужества, воинской доблести, умения стойко переносить трудности и лишения, взаимопомощи и взаимовыручки. Это мы видим у воинов Леонида под Фермопилами, у легионеров Цезаря, у ратников Дмитрия Донского, у пехотинцев Суворова, у бойцов стрелковой дивизии Панфилова, у псковских десантников Трошева и др.
Всесторонний учет и полное использование морально-психологического фактора в интересах выполнения поставленной задачи оказывают глубокое воздействие на все стороны боевой деятельности войск, решения командующих (командиров), а также характер, ход и исход военных действий.
Человек всегда был и остается главной силой в бою. Поэтому при планировании войны и в ходе военных действий необходимо считаться с человеческой природой, учитывать возможные проявления преданности и предательства, упорства и паники, мужества и безволия, смелости и трусости как со стороны своих войск, так и со стороны войск противника. Также следует учитывать мировое общественное мнение, морально-психологическое состояние населения противоборствующих государств, их волю и решимость продолжать сопротивление.
МНЕНИЕ ВЕЛИКИХ
«В большой войне противники могут располагать примерно равными материальными ресурсами; в этом случае победа будет на той стороне, где лучше боевая подготовка, талантливее руководство и выше боевой дух, – пишет английский фельдмаршал Бернард Монтгомери в своей «Краткой истории военных сражений». – Каким бы опытным ни был генерал, когда, как бывает в каждом сражении с решительным противником, наступает момент и победа висит на волоске, власть в конечном счете переходит из его рук непосредственно к солдатам. Победа будет зависеть от их храбрости, боевой подготовки, дисциплины, нежелания признать поражение, от их стойкости и упорства».
В свое время английский государственный деятель и философ Фрэнсис Бэкон написал: «Обнесенные стенами города, арсеналы и склады оружия, породистые кони, военные колесницы, слоны, артиллерия и прочее, все это лишь овца в львиной шкуре, если люди не полны отваги и воинственного пыла». Военная история подтверждает абсолютную правоту данного заявления.
Карл фон Клаузевиц давал такое сравнение физического и морального фактора: «…физические явления подобны деревянной рукоятке, в то время как моральные представляют подлинный отточенный клинок, выкованный из благородного металла».
Важнейшее значение моральному фактору придавали российские государственные и военные деятели. Так, в 1870 году военный министр генерал-фельдмаршал Дмитрий Милютин в записке царю, в которой он мотивировал необходимость военной реформы, указывал: «Сила государства не в одной численности войск, но преимущественно в нравственных и умственных его качествах, достигающих высокого развития только тогда, когда дело защиты отечества становится общим делом народа, когда все, без различия званий и состояний, соединяются на это святое дело».
Русский военный теоретик и историк генерал Николай Петрович Михневич в своем обширном труде «Стратегия», наряду с другими проблемами, раскрыл значение моральных и материальных сил в достижении победы. «Победа уже не столько в числе и энергии, сколько в экономическом развитии и в превосходстве нравственности», – указывал генерал. При этом он рассматривал моральные данные как «высшую часть военного искусства», как реальную данную при решении всякого военного вопроса. В будущей войне, когда потребуются большие жертвы и большее нравственное напряжение, успех будет более чем когда-либо «зависеть от нравственных качеств войск». К данным морального порядка Михневич относил энергию, смелость, выдержку, настойчивость, упорство. Главнейшие же нравственные величины – талант полководца, воинская доблесть армии и дух народа.
ЧТО ОПРЕДЕЛЯЕТ СОСТОЯНИЕ ВОЙСК
Представляет интерес постановка вопроса о соотношении материальных и моральных факторов в труде французского военного деятеля и военного теоретика маршала Фоша «О принципах войны» (1903). Теории, которые основаны исключительно на материальных величинах: местность, фортификация, вооружение, организация, администрация, снабжение, численное превосходство и др., Фош считал ложными. Они касались низшей части военного искусства и оставляли в стороне важнейшую данную для командования и исполнителей, «одухотворяющую все, всему дающую жизнь, а именно человека с его способностями моральными, интеллектуальными, физическими». Поскольку, по его мнению, моральный фактор имеет непреоборимое преобладание, следовательно, «война = раскладке моральных сил; победа = моральному превосходству победителя, моральному угнетению побежденного; сражение = борьбе двух воль».
С увеличением численности армии роль морального фактора все более возрастает. Победа обязана развитию до высшей степени морального элемента, под которым Фош понимал качество войск, командование, энергию, увлечение, внесенное в дело, и т.д. Все, что не может быть определено количественно. «Желание победить – это первое условие победы, следовательно, первый долг каждого солдата», – подчеркивал маршал. Но каков источник желания победить, высокого морального фактора? В ответе на этот вопрос Фош все сводит к командованию, которое в желании победить является величиной первого разряда. Непоколебимая решимость победить внедряется в душу солдата командованием. «Великие результаты войны, – пишет Фош, – являются делом командования». Галлов победили, повторяет он, не римские легионы, а Цезарь и т.п.
«Теория обязана считаться с человеческой природой и отвести подобающее место мужеству, смелости и даже дерзости, – писал Клаузевиц. – Военное искусство имеет дело с живыми людьми и моральными силами; отсюда следует, что оно никогда не может достигнуть абсолютного и достоверного. Для неведомого всегда остается простор, и притом равно большой как в самых великих, так и в самых малых делах. Неведомому противопоставляются храбрость и вера в свои силы. Насколько велики последние, настолько же велик может быть риск – простор, предоставленный неведомому. Таким образом, мужество и вера в свои силы являются для войны существенным началом; поэтому теория должна выдвигать лишь такие законы, в сфере которых эти необходимые и благороднейшие военные добродетели могут свободно проявляться во всех своих степенях и видоизменениях. И в риске есть своя мудрость и даже осторожность, только измеряются они особым масштабом».
На моральное состояние войск значительное влияние оказывают победа и поражение. Победа воодушевляет воинов, мобилизует их силы. Положительное влияние победы может сохраняться в течение длительного времени и во многом определяется ее ценой и масштабом. Поражение же, наоборот, приводит войска в угнетенное состояние. Необходимо отметить, что моральные силы войск, подорванные поражением, способны восстанавливаться. Во многом это зависит от масштаба поражения. Если это поражение в бою, то часто моральные силы восстанавливаются полностью. Однако поражение в крупном сражении или в войне в целом часто оставляет негативное впечатление не только на ее участников, но и на последующие поколения.
Моральный фактор трудно поддается расчету. Тем не менее Клаузевиц предложил оценивать соотношение моральных потерь обеих сторон во время боя. «Показателями этого соотношения служат главным образом два явления. Первое – это потеря пространства, на котором идет бой, второе – перевес в резервах. Чем относительно быстрее, по сравнению с противником, тают наши резервы, тем больше расходуем мы сил для поддержания равновесия; уже в этом обнаруживается чувствительный признак морального превосходства противника, который почти всегда вызывает в душе полководца чувство известной горечи и недооценки собственных войск. Основное, однако, заключается в том, что все войска, выдержавшие длительный бой, уподобляются более или менее перегоревшему плану; они расстреляли свои огнеприпасы, они растаяли, их физические и моральные силы истощены, да и мужество их, конечно, надломлено. Если, помимо численной убыли, мы будем рассматривать такую воинскую часть как организм, нам придется признать, что эта часть уже далеко не та, какой она была перед боем. Следовательно, потеря моральных сил может быть измерена, как аршином, количеством израсходованных резервов».
ВЛИЯНИЕ МОРАЛЬНОГО ФАКТОРА НА ХОД И ИСХОД ВОЙНЫ
Исследование Тридцатилетней (1618–1648) войны приводит Клаузевица к убеждению, что величие лозунгов, за которые идет борьба, и верная оценка моральных факторов являются непременным условием высокого проявления военного искусства всех времен. Никакое искуснейшее использование местности, никакие геометрические построения операционных линий не могут позволить не считаться с моральным элементом. Как значение купца, стоящего во главе дела, измеряется не только его искусством, но и тем кредитом, которым он пользуется, так для всей войны имеет огромное значение авторитет стоящего во главе полководца.
По мнению немецкого историка Ганса Дельбрюка, «ошибка, приведшая Наполеона к гибели, состояла не в том, что он неверно оперировал стратегически, а в том, что он переоценил внутренние духовные силы своей империи, связывавшие французский народ в одно целое».
С точки зрения советского военного теоретика Александра Свечина, одной из основных причин поражения России в Крымской (1853–1856) войне явилось «неверие аристократических вождей русской армии в ее силы, в силы русского государства. Эти вожди сильнее других ощущали культурную, политическую и экономическую отсталость России, недооценивали наши усилия, не замечали развала в неприятельском лагере, вносили сомнения в руководство войсками, пролагали дорогу пораженческим настроениям общества».
Именно моральный фактор, по мнению английского военачальника Монтгомери, явился причиной поражения немецкой армии в Первой мировой войне:
«Война закончилась почти одновременно на всех театрах, но это обстоятельство вряд ли связано со стратегическими соображениями. Крах турок и болгар не имел для немцев и австрийцев никакого значения, разве что привел в уныние. Дело в том, что и австрийцы и итальянцы наелись войной, да и немцы тоже. Поражение Германии в войне наступило в результате наступления Людендорфа в 1918 году, а не контрнаступления союзников или блокады. Боевой дух немецких солдат был наконец-то сломлен, и они разбились об оборонительные позиции, преодолеть которые не было средств, как и у союзных сил в предыдущие годы. Когда немцы запросили перемирия, их старая линия фронта оставалась неизменной, и, хотя за месяц, когда они признали поражение, часть позиций была ими утрачена, союзникам так и не удалось разбить их армии. Главным фактором на протяжении всей войны оставался тупик, по воле случая порожденный состоянием техники того времени. Даже применение танков не могло полностью его преодолеть и сделать возможной решающую тактическую победу. Войну 1914–1918 годов нельзя было выиграть, ее можно было только проиграть, когда у солдат той или другой стороны окончательно откажет долготерпение. Солдаты обеих сторон сражались упорно и мужественно, но в конце немцы сломались».
Именно моральный фактор, по мнению генерала армии Махмута Гареева, являлся основой победы СССР в Великой Отечественной войне, определял и определяет боеспособность вооруженных сил: «Одним из важнейших факторов, обеспечивших нашу победу, была духовная сила народа и высокий моральный дух советских воинов. И локальные войны последних лет, особенно в Ираке, показали, что потеря духа армии – это самое страшное, его ничем восполнить нельзя».
В свою очередь, моральный фактор явился главной причиной поражения сирийских и египетских войск во время арабо-израильской войны 1973 года. Характерным примером той войны служит бой 81-й танковой бригады 3-й танковой дивизии армии Сирийской Арабской Республики против израильских войск 8 октября 1973 года. Из 60 сирийских танков, оставшихся на поле боя, только 20 оказались подбиты, а остальные в исправном состоянии были брошены экипажами.
Но как формировать и поддерживать высокий моральный дух армии?
Накануне Куликовской битвы, к примеру, идеологическое воздействие осуществлялось на религиозной и патриотической основах и имело многообразные формы – от поездки Дмитрия в Троицкий монастырь за благословением церкви «на брань» и молений для всего войска до обращения русского командования ко всем воинам с призывом отдать свою жизнь за родину и веру. Личное общение Дмитрия с полками накануне битвы и объезд рати утром, как и личный пример князя в бою, способствовали повышению боеспособности русской рати.
Другой пример. В утвержденном французским командованием 25 октября 1915 года Наставлении для обучения начальствующих лиц (кадров) и войск выделяется раздел «Подготовка духа». Начальникам всех степеней, говорится в нем, необходимо постоянно заботиться о моральной подготовке своих частей, поддерживать всеобщее доверие и вызывать доверие вновь прибывающих, поддерживать внутреннюю сплоченность; офицеры в беседе со своими подчиненными должны сообщать им общее положение на фронте, объяснять долг, который всем еще предстоит выполнить, и напоминать им блестящие подвиги, уже совершенные старыми чинами данной части.
СИЛА СТРАНЫ В ЕЕ НАРОДЕ
Австро-венгерский фельдмаршал Франц Конрад в свое время отмечал, что современная война – настолько сложное военное явление, что только коллективное согласованное усилие по ее ведению может обеспечить успех…
Прежде всего, по опыту Бурской войны (1899–1902), фельдмаршал Конрад пришел к убеждению, что успех или неудачи кроются в самом народе, ведущем войну. Никакое гениальное руководство, отлично подготовленная и вооруженная армия не в состоянии заменить слабость духа в народе, отсутствие в нем воли к победе. Сильным духом народа воодушевляется его армия, и последняя идет к победе. Слабость государства определяется не отсутствием у него сильной армии, а именно внутренней, а следовательно, и внешней его слабостью. Сильный Рим имел сильные победоносные легионы, но с падением Рима увяла слава его легионов.
В свое время начальник прусского генерального штаба Мольтке был полон идеей вооруженного народа. «У нас, – пишет Мольтке, – главная забота не о техническом образовании войск, а скорее о выработке и укреплении нравственных качеств, о военном воспитании юноши… Говорят, что школьный учитель выиграл наши сражения. Одно знание, однако, не доводит еще человека до той высоты, когда он готов пожертвовать жизнью ради идеи, во имя выполнения своего долга, чести и родины; эта цель достигается его воспитанием. Не ученый выиграл наши сражения, а воспитатель, то есть военное сословие, давшее нации физическую силу, духовную бодрость, любовь к родине и мужество».
Вместе с тем Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников в своем фундаментальном труде «Мозг армии» указывал, что «осуществление идеи «вооруженного народа» возможно лишь при внутренней политике, опирающейся на трудящиеся массы. Последние являются воспитателем своих вооруженных кадров, а не наоборот. Иными словами, та задача, которую пытался разрешить буржуазный генеральный штаб, должна быть решена от обратного».
«Таким образом, – пишет Шапошников, – мы устанавливаем: 1) современная армия не живет вне внутренней политики; 2) армия – слепок с государства; 3) политическое настроение армии требует над собой особой работы, идентичной с проводимой внутренней политикой в государстве; 4) не армия воспитательница общества – общество воспитывает армию».
«Современная война, требующая миллионов мужчин на мобилизацию и пополнение вооруженного фронта, не может опираться только на сознание, искусственно созданное в казарме; только в том случае, если задачи войны понятны и близки широким массам населения, можно рассчитывать, что вооруженные силы в течение долгого времени будут сражаться с большим подъемом и упорством, – отмечал советский военный теоретик Александр Свечин. – В противном случае придется наблюдать явления, аналогичные с имевшими место в австрийской пехоте: части последней очень недурно сражались в первых боях, но когда военные действия стерли казарменный грим, когда кадровый состав выбыл и войска разбавились пополнением, когда начал выявляться на фронте вооруженный народ, боеспособность австрийской пехоты быстро и сильно упала; последовали массовые сдачи в плен. То же, но в несколько меньшем масштабе, мы наблюдали и в старой русской армии».
«В конечном счете чрезвычайно важно помнить, что настоящая сила страны не в ее вооруженных силах, не в ее золотых и долларовых резервах. Она в национальном характере, в ее народе», – утверждал английский военачальник, фельдмаршал Бернард Монтгомери. И с этим нельзя не согласиться.
ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ПРОТИВНИКА
Важную роль на войне играет морально-психологическое воздействие на войска противника, на необходимость которого указывал в свое время советский военный теоретик Владимир Кириакович Триандафиллов: «Наша агитация и пропаганда должны давать неприятельским войскам правильные сведения о том, что делается в их стране, как в действительности распределены тяготы войны между имущими и неимущими классами, разоблачить отдельные мероприятия правительства, направленные на сохранение у себя в стране гражданского мира, на «околпачивание» народных масс.
Эта задача, огромная по своим размерам, требует организации в государственном масштабе. Пути проникновения в толщу неприятельских войск разнообразные. Для правильной постановки работы в массовом масштабе требуется систематическая и непрерывная разведка самого глубокого тыла неприятельской стороны. Техническая постановка пропаганды потребует много средств (литература на языке неприятеля, составление и размножение этой литературы, доставка ее на неприятельскую территорию, распространение ее). Против войск противника, морально неустойчивых, политически колеблющихся, можно предпринимать крупные наступления и сравнительно небольшими силами, с меньшими нормами в средствах подавления. С другой стороны, каждый крупный успех наших войск может создать такие же благоприятные условия для дальнейшей политической работы, для дальнейшей нашей агитации и пропаганды…
Нужно быстрее сообщать неприятельским солдатам об этих успехах, указывать на пагубную, противоречащую интересам их класса политику, которую ведет правительство, расслаблять их волю к дальнейшему ведению войны, призывать на добровольную сдачу в плен, гарантируя им неприкосновенность. Только таким путем, правильно используя политическую агитацию для подготовки предпосылок военного удара (а результаты этих ударов – для дальнейшей политической агитации и пропаганды), можно достичь последовательного физического и морального разгрома неприятеля, постепенного создания в его тылу внутреннего фронта, превращения войны в войну гражданскую».
В определенных условиях гораздо эффективнее воздействовать на волю противника, подавляя его решимость к сопротивлению, нежели уничтожать его физически.
«Убить человека в бою – значит всего-навсего уменьшить армию только на одного солдата, в то время как живой, но лишенный присутствия духа человек является носителем страха, способным вызвать эпидемию паники, – писал английский военный теоретик и историк Лиддел Гарт. – Воздействие на психологию командира может свести на нет боеспособность его войск. Психологическое воздействие на правительство страны может оказаться достаточным, чтобы лишить это правительство всех имеющихся в его распоряжении ресурсов, и тогда меч выпадет из его парализованной руки».
Важное значение морально-психологического воздействия на противника придавал Гитлер. Он заявлял: «Все наши действительные войны мы будем вести до начала военных действий». В своей книге «Говорит Гитлер» Раушнинг приводит такие слова фюрера: «Как добиться морального поражения противника еще до того, как начнется война, вот вопрос, который меня интересует… Народ убивает только тогда, когда он не может достичь своей цели другим путем. Есть более широкая стратегия, вооруженная психологическим оружием. Зачем мне деморализовать противника военными средствами, если я смогу это сделать лучше и дешевле другим путем?.. Наша стратегия состоит в том, чтобы разгромить противника изнутри, завоевать противника, используя его самого».
Однако, по свидетельству Лиддела Гарта, Гитлер сам вырыл себе могилу тем, что не смог убедить соседние народы, что его «новый порядок» для них более выгоден. Его политические действия были достаточно искусными, чтобы вызвать раздор в других странах, но не были в состоянии разоружить оппозицию.
РОЛЬ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
Следует заметить, что война не ограничивается театром военных действий, она ведется и в тылу неприятеля и в нейтральных государствах. Во время этой войны используются различные методы и способы – диверсионные, экономические, идеологические и т.п. Каждый момент в ведении войны представляет собой целый клубок политических интересов. Война в безвоздушном пространстве не ведется.
Важнейшую роль на войне играют средства массовой информации.
«Одна из важных функций стратегического руководства – давать ежедневное сообщение в печать о событиях на театре военных действий, – утверждал генерал-майор Свечин. – При громадных интересах населения, связанных с войной, попытка умолчать о происшедших важных событиях ведет к распространению ложных слухов и чудовищных предположений. Одним из элементов спокойной, регулярной работы тыла является правильное его осведомление. Австрийцы, не дававшие в печать в первые дни войны никаких сведений, скоро почувствовали все неудобства создавшегося положения.
Сообщения для печати должны отличаться безусловной правдивостью; у тыла очень много связей с фронтом; он скоро отдаст себе отчет о допускаемых в бюллетенях искажениях истины, и прежде всего пострадает доверие, которым пользуется высшее командование и которое ему необходимо, чтобы справиться со своей тяжкой задачей.
Но, конечно, сообщения не должны сеять панику, уныние и ни в коем случае не говорить о наших предположениях, разглашать подготовку к новым операциям.
Сообщения воюющих сторон перепечатываются и комментируются всей мировой печатью. Высшее командование должно иметь в виду это обстоятельство; в борьбе на политическом и экономическом фронтах данные сообщений играют крупную роль; в «текущем моменте» агитационных речей и статей эти данные оказываются на первом плане. Тем не менее от грубо агитационных приемов в тексте сообщений необходимо воздерживаться.
В то же время сообщения иногда должны разрывать покров анонимности и тайны, окружающий действия войск и отдельных начальников. Когда операция уже развернулась и близится к концу, неприятель успевает дать себе отчет о большинстве действующих против него частей. Раскрытие подвигов отдельных дивизий и полков, указание фамилий отличившихся вождей представляют лучшую награду, которую высшее командование может дать героическим частям и их начальникам, причем эта награда явится очень важным стимулом для других напрягать свои усилия до крайности.
Анонимность работы вообще не отвечает характеру боевой деятельности. Подвиг требует немедленного признания, а не устройства впоследствии вечера воспоминаний… В большинстве случаев описание боя, напечатанное через две недели, уже не представляет военной тайны. Только высшее командование компетентно в признании отсутствия в данном описании военного секрета, и только оно может прорвать заграждение военной цензуры. Последняя необходима, но бюрократический подход к цензуре убивает в населении интерес к войне и, опутывая все в действиях армии анонимностью, повышает наглость бездельников и понижает порыв лучших работников».
Газеты, журналы, книги, кинофильмы, песни, картины, плакаты, все это оказывает влияние на моральное состояние личного состава, их боевой дух, готовность сражаться на поле боя.
«Говоря об армии как самостоятельном организме, не следует забывать, что победоносная, непобедимая армия – могучее дерево, выросшее на почве своей родной страны, с корнями, глубоко проникшими в ее духовную и физическую толщу. Степень мощности дерева зависит от тех живительных соков, которые оно пьет из страны, из общества, которые перерабатывались в школе армии, не потеряв все же своей первоначальной сущности. Отсюда громадная роль писателей, затрагивающих вопросы в области духа, из области повседневной жизни общества и армии в философских и беллетристических произведениях, так как на их поучениях и образцах воспитываются мысли и чувства современников», – писал генерал Алексей Николаевич Куропаткин по поводу влияния произведений Льва Толстого на офицеров и нижних чинов русской армии.
«Важное значение имеет информационное обеспечение выполнения военных задач, – утверждает генерал армии Гареев. – В США и других странах НАТО на этот счет существуют строгие инструкции и правила. Во время войны против Ирака или Югославии все потоки информации, сообщений в СМИ строго контролировались. А некоторые российские СМИ во время первой, а отчасти и второй Чеченской войны открыто выступали на стороне террористов и морально расстреливали своих солдат с тыла. В большой войне это крайне опасно, о чем свидетельствуют и русско-японская и Первая мировая войны».
Василий Юрьевич Микрюков – доктор педагогических наук, кандидат технических наук, старший научный сотрудник по специальности «Оперативное искусство в целом и по видам ВС, родам войск и специальным войскам», член-корреспондент Академии военных наук.
